Лет 10-12 назад это было – но помнить эту встречу я буду до конца жизни.
Весна, 10 мая. Поезд Москва – Саратов. Я еду на свадьбу племянницы, и в купе с нами оказывается едущий с Парада Победы ветеран, долго провожаемый еще на перроне целой толпой народу (видимо, детьми, внуками и даже правнуками).
Несмотря на возраст где-то за 80 – старик был крепкий, со шрамом наискосок через всю щеку. И грудь – вся в боевых орденах. Видать, повоевать ему пришлось ой как немало!
Когда уселись – спросил его:
— Отец, домой или погостить?
— Погостить, сынок. Совет ветеранов каждый год приглашает – деревня у нас небольшая, но все-таки Родина моя. Посидеть, былые годы вспомнить, опять же перед детишками в школе выступить. Ну и мать у меня там.
Продолжать тему посещения могил мне было больно, и я сразу перевел разговор на другое.
— Отец, расскажи что-нибудь о войне. Что хочешь – у меня самого на ней оба деда погибли.
Ну, он и начал. О том, как сбежал на фронт 16-летним пацаном. В первые же дни – приписав себе годы в военкомате. Как обливались слезами мама и бабушка. Как загружались в вагоны.
Как празднично и торжественно играли музыканты духового оркестра. И как мама метнулась домой за шапкой-ушанкой – но уже не успела ее передать. А подруги смеялись: «Лизавета, да на что ему шапка-то? Фрицев за пару недель поганой метлой в Германию ихнюю загоним!»
Мама все равно пыталась успеть – продолжал дед – но поезд набирал ход, а она споткнулась и упала. И даже падая, отчаянно пыталась бросить мне ушанку. Не долетела, конечно. А я смотрел на нее и думал – ведь может случиться так, что свидеться нам больше-то и не придется.
Ветеран украдкой вытер навернувшуюся слезу и продолжил свой рассказ. Он говорил о войне долго. О жестоких и смешных моментах. О голоде и танковых атаках. О боевых командирах и сволочах из тыловых служб. И так продолжалось до самого его полустанка.
Разумеется, я посчитал за честь вынести ему чемодан – и тут увидел встречающую его сухонькую старушку.
— Мама! – радостно улыбнулся дед.
— Олежка! – сияла от радости старушка. – Ой, а исхудал-то как, Олеженька! Ты там не ел ничего, что ли? Мальчик мой родной!
Я стоял и не верил собственным глазам. Его мама оказалась жива! Хотя ей ведь, наверняка, было уже за сотню! И крепкий, но уже давно седой и поживший на свете ветеран на глазах превращался в маленького мамочкиного сыночка.
И я, уже далеко не молодой 50-летний мужик, чувствовал себя рядом с ними самым настоящим несмышленышем. И понимал, что живу на свете только благодаря таким как они.
Свежие комментарии