К нам в город луна парк приехал с аттракционами.
А у Оли сынуля вырос в лба. Вот совсем махонький был, а вот (склейка) уже стоит у подъезда курит и отворачивается от меня, краснеет и делает вид, что ему все равно, что я сейчас его мамке-то всёёёё расскажу.
А Оля помешана на наркотиках.
В каждом новом подростковом девайсе видит угрозу. То сфотографирует мне какой-то баллончик и пришлет – «Узнай там у своих друзей, это не наркотик ли?»
То коробку снюса пришлет – «Это что? ТО самое, о чем я думаю, да?».
То придет ко мне и рыдает – «Все! Теперь точно вычислила, он у меня наркоман, ай что делать, все пропало, ай что же будет это конец. Оттуда не возвращаются»
и в подтверждении своей теории выложит мне на стол айкос.
Или звонит в ночи – «Пришел веселый, ржет чего-то, я его обняла, чтобы понюхать, а он, прикинь! ничем не пахнет. Даже пивом. Он… точно… (всхлипы)… подсел. Я весь интернет перерыла – наркотики не пахнут.
Ну дура в общем, но она мать и это оправдание.
И вот новая трагедия – пропал из дома. Ушел куда-то, не понятно куда.
Но Оля всех обзвонила мамаш его приятелей, подкупила двумя пломбирами младшего братика лучшего друга и вроде бы выяснила, что они в игровом клубе звисают целыми днями.
Там шесть компов и небольшой барчик – чай-кофе, для игроманов.
И вот она уже у моей двери трепыхается.
— Не берет трубку. Уже три часа набираю, набираю. Сперва просто не брал, а теперь абонент не абонент.
— Подожди. Сейчас пять, светло, куда он мог пропасть? Ну сидит играет в комп с друганами. Что такого?
— Ты разве не знаешь, что это притон наркоманский, а компы там просто для прикрытия стоят. Да весь город знает, только ты нет. Что же делать то?
Снова набирает, глаза красные, если в них заглянуть, то увидишь расчлененного ее мальчика, который медленно течет по течению в сторону Каширы, вот ручка плывет левая, вот тут ножка чуть быстрее, вот на дне башка лежит и не мигает.
— Я не выдержу. Пойдем со мной в этот клуб их компьютерный. Я его с поличным там поймаю. Если он еще жив, конечно…
Трясется.
Быстрым шагом идем в клуб. Думаю, как же все это будет сейчас. Вот он с парнями режется в ГТА, вот мы врываемся, вот парни потом его позорят.
Короче, залетает она в клуб, орет на всех, хватает какого-то снулого дохода за грудки, умоляет вернуть ей сына.
Кипиш жуткий. И тут звонок у нее раздается. Она замирает, смотрит на экран, а там неизвестный номер. Она трясущимися руками передает мне телефон.
— Из морга звонят. Послушай ты. Я не могу.
Рыдает. Беру трубку.
— Алло. Да… Да… Передам.
Смотрю на нее.
— Звонила какая-то девочка, просила передать, что у Мишки твоего сел телефон, они на каруселях катаются.
И улыбаюсь.
Выходим на улицу. Оля напряженно молчит.
— Ну выдыхай, бобер. Идиотка ты все-таки. Все же хорошо. Ну?
Оля смотрит на меня в глазах снова слезы.
— Слушай, я что думаю. Девятнадцать лет пацану. На карусельках катается. Ну прикинь? Он у меня что, дебил? Ну вот скажи мне. На карусельках, как маленький. Детство в одном месте. Лучше бы уж бухал.
http://pirooog.ru/devyatnadtsat-let-patsanu-na-karuselkah-ka...
Свежие комментарии