Стоим у дома, густо заросшего крапивой, с окнами заколоченными крест на крест…. Когда-то был дом крепким и ухоженным…И семья в нем жила крепкая.
Странная это история, и пока я вновь не попала в бан, поделюсь)))
Что странного? Семья очень хотела детей. А когда дети появились, семья распалась…Вот это и странно…
Мы жили с Натальей окно в окно…Ровесницы. Но странно было даже не это. У нас удивительным образом совпадали имена-отчества-фамилии. Полные тезки. Я о трагедии семьи узнала,благодаря этому совпадению.
-Пройди за меня невропатолога, надо только подпись на направлении поставить. — попросила.
А почему бы и нет?Я тогда моталась в райцентр регулярно — беременность, первая и безумно-счастливая)))
И вот когда врач, изучив направление, спросил:
-Это точно Вы?
А я с готовностью продемонстрировала паспорт. Он покачал головой:
-У вас тут значится бесплодие второй степени.
А какое бесплодие, если пузо уже основательно лезет на нос?
Но меня тогда, как пронзила чужая, женская боль. И пожалею…мне тогда казалось, что Наталья — просто идеальная мать и хозяйка. В её доме всегда царил порядок, не просто порядок, а ПОРЯДОК. Это когда в огороде ни травинки, а в доме занавески — белее белого, и у каждой вещи свое место. И не дай те боже это место перепутать.
Огород-муж-хозяйство-рецепты-вязание-рукоделие…- круг её интересов. У неё словно не было желания сбегать на танцы, послушать музыку, рвануть в город, на какой-нибудь фестиваль, концерт, спектакль, прикупить себе модную вещь. выщипать брови, соорудить вавилон на голове, встать на шпильки и нырнуть в почти солдатские ботинки.
Её не задалбливала деревня, она гордилась помидорами, пирогами, надоями, маслом, сметаной, ухоженным скотом, она не хотела ни работы, ни карьеры, ей не льстило внимание мужчин. Да, мне — льстило! Даже при наличии глубоко любимого мужа. Она и с мужем вела себя без этой вечной счастливой игры, без хохота и дурачества, внезапных объятий на людях, дурацких словечек… Сам, хозяин… полный пиетет. К слову, муж был старше её на 8 лет.
И я завидовала этому её умению быть хозяйкой,женой, серьезной женщиной. Старалась учиться, но …так и не научилась до сих пор.
В том, что у них нет детей, Василь винил её. «Упустила время. А потом денег ей на ЭКО нашел, говорил — поехали, а она — нам нужна машина. а теперь поздно» — жаловался он, не спуская с рук моего ребенка. Я горячо вставала на защиту…нет не подруги. Она была для меня скорее ментором, суровым воспитателем и учителем жизни. Я вечно ощущала себя лет на десять моложе своей ровесницы.
Когда врачи окончательно вынесли приговор. Василь и Наталья взяли детей в опеку. Хотели взять шестилетнюю девчушку, очень похожу на саму Наталью, но к сестре прилагался 13-летний брат… Я помню его — симпатичный светловолосый мальчишка. Мы случалось болтали с ним о всякой ерунде — музыка, спорт, какие-то события и ситуации.
В общем, обычные разговоры для нашего дома о вещах совершенно бесполезных. Он забегал в гости, послушать музыку. Полистать журналы и книги. А еще я его остро жалела… Потому как в строгой крестьянской семье детдомовский мальчишка приживался крайне тяжело. И дело было даже не в огромном количестве работы, что тут же легла на его плечи.
А в том, что я понимала, каково это приживаться в деревне после города. Как заставлять себя делать всю эту работу, которую раньше не делал и даже не представлял себе, что она существует.
-Тебя дядя Вася ищет! — Егор не смог назвать Василия отцом, как тот не просил об этом.
-Ага, надо в стайках идти чистить.
-Так иди. Он же орать будет.
-Да ненавижу я этот навоз, меня тошнит.
И я понимала, я тоже очень долго ненавидела запах навоза. Горожанка, белоручка. Нет, потом-то привыкла, стала находить в сельском труде определенную радость преодоления самой себя. Но я-то эту долю выбрала добровольно. И мне не тринадцать лет.
Работали ребятишки много, Надюшка в шесть лет пасла гусей, кормила кур, подметала дом. Егор следил за скотиной, чистил дворы, помогавл на покосе. И я бы сейчас орала о том, что их закабалили. Но мои родные дети делали то же самое. просто мои росли в этой атмосфере. Она была им родной. И их не тошнило от запаха навоза. Их даже приучать не приходилось — все само собой.
Дело было даже не в работе, приучать к ней надо было как-то иначе, что ли…Да, горазды мы советы давать. Но… я рискну, хотя это подло, по отношению к Наталье. Но…наверное, я бы хвалила за любой пустяк, за каждую прополотую грядку, за пригнанную корову, восторгалась, вставала бы плечо в плечо и подменяла на трудных участках, придумывала бы игру…Н-да, в чужом дому — все мне по уму. А в своем дому не дам уму… Но мне казалось, что Егора будто бы пытались перековать разом.
Не так ест, чавкает, разбрасывает вещи, не ту музыку слушает, не туда кладет пульт, горбится, плохо учится. Какие-то сто тысяч мелочей, про которые я как-то высказала Наталье:
-Был бы твой, родной, ты бы этого не замечала.
На этом наши отношения и прекратились. Наталья не простила мне попытку защитить Егора.
В этом доме порядок всегда был возведен в ранг некоего идеала. А Егорка этот порядок нарушал. И никак не перековывался под требования семьи.
Кончилось тем, что он сбежал.
Василь тогда залетел к мужу с перекошенным лицом:
-Помоги искать, сдохнет где-нибудь,тайга же кругом, а нам голову снимут.
Но Егор бежал не в тайгу, он вернулся в детский дом. Вернулся сам, на попутных машинах. Его не понимали. Его не били, его одевали, кормили…Почему ушел?
Надоело быть хуже всех. Так поняла я. И так надоело, что ни в какую другую семью он просто не пошел. Хотя и предлагали, звали, настаивали. Он просто перестал выходить. Еще какое-то время принимал передачи. А потом попросил не приезжать совсем. Наверное, не хотел, чтоб хоть кто-то напоминал ему о прошлой жизни, в семье, что так и не стала семьей. Или боялся вернуться в деревню?
А Надюшка прижилась. Почему её не забрали? Не скажу. Но без Егора их семья, стала как-то стабильнее что ли… До тех пор пока Надюшка не достигла переходного возраста…И все началось по новой, скандалы, ругань…Муж требовал суровой дисциплины.
А девчонка сбегала на танцы, красилась, целовалась с мальчиками, получала двойки, стала попивать. Но вот именно с Надюшкой в Наталье и проснулась мать, она защищала девочку до последнего словесного патрона. И едва Василь начинал кричать на дочь, она вставала на её защиту, готовая порвать мужа на куски.
Василь жаловался «Это чужая, чужая, я своих хочу. А с этой толка не будет. Пусть отдает»
А потом вдруг отчаянно зароманил. Суровый, верный, с роду не глядящий на сторону, загулял…И на излете мужской молодости, он получил то, что всю жизнь хотел — своего ребенка. Он решительно ушел из дома. Вскоре уехала и Наталья с Надюшкой. Она продала дом кому-то за бросовые деньги. И перебралась в соседний район.
Я видела Наталью в Абакане, сидела с коляской и ждала дочь.
-Видишь, а бабушкой-то я раньше тебя стала! — сообщила она, буквально сияя от счастья и продемонстрировала четырехлетнее чудо в розовой панамке.
Не стала подсчитывать во сколько родила Надюшка. Но поняла, что внучка целиком и полностью — забота бабушки. Надя учится, причем «без единой троечки» А отец ребенка — «зачем нам мужики, без них проще»
-Не знаешь, где Егорка?
-В армии по контракту служит. Приезжал один раз к Наде. А больше и не надо. Нечего в чужую семью лезть. Свою пора иметь. — сказала, как отрезала.
Сын Василия нынче пойдет в первый класс. Славный мальчишка, отец любит его до икотки. Они приезжали с супругой в гости. К слову любит Василь и пасынка. Я наблюдала, как мудро, неторопливо и терпеливо объяснял он пасынку, как бортировать колесо, как поправлял инструмент в руках мальчишки…
И отчего-то вспоминала Егорку. Почему же все так вышло с ним? Почему? Наверное, потому что нынешний пасынок — часть любимой женщины, подарившей ему сына. А Егорка так и остался чужим, довеском к сестре…
История эта — единственная на несколько десятков счастливых историй опекаемых семей, о которых писала, рассказывала, была знакома. Может поэтому к ней и возвращаюсь мысленно достаточно часто. И думаю вот о чем.
Сто тысяч детских проблем, которые мы принимаем в своих детях — ибо часто их пороки — это наши пороки или наши недоработки. И это твое родное, выношенное и отчасти предсказуемое дитя.
Как эти же самые проблемы принять в чужом ребенке? Одно точно, всем, кто дал обездоленному ребенку кров, семью и главное, любовь, надо памятники при жизни ставить. Знаете, памятники в виде огромного сердца. Ибо только огромное сердце способно чужого принять как своего со всеми проблемами, болячками и непростой наследственностью.
http://pirooog.ru/strannaya-istoriya-semi-gde-ochen-hoteli-d...
Свежие комментарии