Короткие истории-притчи о Мулле Насреддине принадлежат к особой школе суфизма. Хотя и считается, что школ в суфизме столько, сколько суфиев, но остроумные притчи, близкие по жанру к анекдоту, тем не менее, представляют собой уникальное явление.
Суфизм отрицает возможность постижения истины традиционными методами, применяемыми в повседневной жизни, то есть формальной логикой и шаблонным мышлением.
Для утончения восприятия (с этого начинается собственно Путь) необходимо выйти за рамки стандарта, изменить точку отсчёта и саму систему координат — стать необычным. Такой метод «отстранения» весьма характерен для историй о Мулле Насреддине, и, в результате, самые заурядные, казалось бы, бытовые ситуации, увиденные в необычном ракурсе, приобретают новый, глубоко философский смысл. Насреддин, который является истинным суфием, часто использует особую дервишскую технику, заключающуюся в том, что он играет роль обывателя, непосвящённого человека (суфии называют это «путём упрёка»), чтобы человек смог отразиться в ситуации, как в зеркале, и получить нужный урок.
Примеры хитрости Муллы Насреддина, применяемой для того, чтобы проскользнуть сквозь ячейки сети неповоротливого ума, можно найти в любой его истории. А его кажущиеся ненормальность и эксцентричность являются лишь маской, служащей для привлечения и фиксации внимания. Характерно, что как истинный суфий, демонстрируя неистощимую находчивость и непобедимость духа, Мулла Насреддин умеет выходить победителем из всех, даже самых сложных, жизненных ситуаций.
Притчи
Сложный вопрос
– Нет ничего такого, на что нельзя было бы ответить с помощью моего учения, – сказал монах, только что вошедший в чайхану, где сидел Насреддин со своими друзьями.
– И тем не менее совсем недавно один ученый задал мне вопрос, на который невозможно было ответить, – откликнулся Насреддин.
– Жаль, что меня там не было! Задай мне этот вопрос, и я отвечу на него.
– Пожалуйста. Он спросил: «Какого черта ты пытаешься пролезть ко мне в дом на ночь глядя?»
Сначала сами попробуйте
Однажды Мулла Насреддин, странствуя по свету, забрел в деревушку, где жили уж больно прижимистые люди. Мулла всеми правдами и неправдами старался раздобыть у них еды, но те прогоняли его прочь. Тогда Мулла притворился безумным и пошел по улочкам селения, выкрикивая:
– Хочу есть! Хочу есть! Дайте мне хлеба, сластей и навоза! Дайте навоза, хлеба, шербета! Я съем все это! Дайте поесть!
Решив позабавиться, люди принесли все названное Муллой. Подталкивая друг друга локтями, они стали пересмеиваться:
– Давайте посмотрим, как этот безумный собирается съесть навоз в шербете – с хлебом или без?
Мулла съел все продукты, а к навозу не притронулся.
– Ты что это? – разочарованно спросили селяне. – Ведь ты обещал съесть навоз!
– Да как-то подозрительно он выглядит! – ответил Насреддин. – Сдается мне, что вы его отравили! Сначала вы сами попробуйте – тогда и я не откажусь.
Вор в доме Муллы
Однажды в дом к Мулле забрался вор. Жена с беспокойством сказала:
– Эфенди, у нас вор.
На что Мулла беззаботно ответил:
– Тс-с-с! Ты молчи. Может быть, он найдет что-нибудь подходящее, а отнять у него уже будет легко.
Страх
Жестокий и невежественный правитель сказал Насреддину:
– Я повешу тебя, если ты не докажешь мне, что действительно обладаешь тем глубоким восприятием, которое тебе приписывают.
Насреддин сразу же заявил, что может видеть золотых птиц в небесах и демонов подземного царства. Султан спросил его:
– Как же ты можешь делать это?
– Кроме страха, для этого ничего не нужно, – ответил Мулла.
Ты кому больше веришь?
К Насреддину пришел сосед и попросил одолжить ему ишака.
– Я его уже одолжил, – ответил Насреддин.
В этот момент в сарае раздался ослиный рев.
– Но я слышу ослиный рев, – сказал сосед.
– Кому ты больше веришь: мне или ослу?
Если Богу будет угодно
Беседуя ночью с женой, Ходжа сказал:
– Если завтра утром будет дождь, я пойду за дровами, а не будет дождя – буду пахать.
– Прибавь: если Богу будет угодно, – заметила жена. А Ходжа сказал:
– Ну что там! Либо этак, либо так, без работы не буду, что-нибудь да уж сделаю.
Когда утром вышел он за город, ему повстречались сипахи (воины в Османской империи).
– Эй ты, дяденька, – крикнули они ему, – поди сюда! Как проехать туда-то?
– Не знаю, – беззаботно сказал Ходжа.
А грубые сипахи, не дав Ходже опомниться, ударили его несколько раз.
– Ах ты, такой-сякой, – закричали они, – марш вперед, веди нас! – и погнали его вперед.
Под дождем, в грязи, Ходжа довел их до города. А сам в полночь, избитый, усталый, полуживой, подошел к своему дому и начал стучать:
– Кто там? – спросила жена.
– Открой, жена, это я, если Богу будет угодно, – про бормотал Ходжа.
Скупцы
Несколько человек приготовили в складчину еду и сели поесть. Тут как раз подоспел Насреддин и говорит:
– Мир вам, о скупцы!
– Зачем возводишь на нас напраслину? – спросил один из них. – Слава Аллаху, никто из нас не скряга!
– Если этот человек говорит правду, – воскликнул Насреддин, – то прости меня, о Боже, за напраслину!
Потом он уселся в их круг и стал есть за двоих, но никто не посмел и пикнуть.
Бегство целого племени
– Когда я был в пустыне, – сказал однажды Насреддин, – я заставил бежать целое племя наводящих ужас кровожадных бедуинов.
– Однако как вы это сделали?
– Легко. Просто я побежал, а они побежали за мной.
Игра воображения
Шел однажды Насреддин по пустынной дороге и вдруг увидел вооруженных воинов на лошадях, приближавшихся к нему. У Насреддина тут же разыгралось воображение, и он уже увидел себя связанным, избитым, прикованным к коню и волочащимся за воинами по пустынной дороге.
Не желая испытывать судьбу, Насреддин рванул с дороги в сторону, чтобы спрятаться, но поскользнулся, покатился в грязную канаву и больно стукнулся головой. Когда он очнулся, то увидел, что спешившиеся воины обступили его, и один из них спросил:
– Что делаешь здесь в канаве? Может, чем помочь?
Насреддин почесал ушибленный затылок:
– Если возник вопрос, то это еще не значит, что на него существует прямой ответ. Все зависит от вашего мировоззрения. Но если вы настаиваете на ответе, то скажем так: я здесь из-за вас, а вы здесь из-за меня.
Ваша правда
Однажды, во время пребывания Насреддина при дворе, король пожаловался на то, что его подданные лживы. Насреддин сказал:
«Ваше величество, истины бывают разные. Прежде чем люди смогут использовать относительную истину, им необходимо практически познать реальную истину, но они всегда пытаются делать все наоборот. В результате люди слишком бесцеремонно обращаются со своими же искусственными истинами, подспудно чувствуя, что это не более, чем выдумка».
Все это показалось королю слишком сложным. «Вещи должны быть или истинными или ложными. Я заставлю людей говорить правду, и с помощью этого они приобретут привычку быть правдивыми». На следующее утро перед открытыми городскими воротами красовалась виселица, которую окружали гвардейцы короля во главе с капитаном. Глашатай объявил:
«Каждый, кто войдет в город, должен прежде всего правдиво ответить на вопрос капитана королевской гвардии». Насреддин, поджидавший снаружи, вошел в город первым.
Капитан спросил:
– Куда ты идешь? Говори правду, иначе тебя повесят.
– Я иду, чтобы быть повешенным на этой виселице.
– Я не верю тебе!
– Прекрасно. Если я солгал, – повесь меня.
– Но это будет означать, что ты сказал правду.
– Вот именно, – сказал Насреддин, – вашу правду.
Свежие комментарии